В последнее время, когда просят совета –  что почитать, затрудняюсь с ответом: вымысел уже не интересен сам по себе, сюжеты предсказуемы, душа просит чего-то совершенно иного – настоящего. Хочется книги, после которой сам становишься чуть-чуть лучше и добрей, поднимаешь свою творческую планку. Поэтому потихоньку читаю и перечитываю классику, заполняя пробелы филфаковских лет. Только вот под другим углом – интересно, насколько смог автор выбрать из полноты картины мира то, что и сейчас будит в сердце сочувствие. В общем, перечитывайте классику, изданную при Советском Союзе, когда допустимым считалось не больше пяти ошибок на книгу в 500 страниц. А ещё ищите наши несчастные малотиражные книжечки – честную мемуарную литературу. Почему несчастные? Да потому что книгоиздание нынче – коммерция, книга – товар со всеми вытекающими: взять с автора побольше, а вложить в книгу поменьше. Корректуру, например, не делать. Хотя, заметьте, услуга оплачена. Мне полные ошибок страницы – то же, что музыканту фальшивое исполнение. Мука адова. Но, к счастью, есть авторы, исповедь которых прочтёшь, несмотря на все вышеприведёные аргументы.

Книга Светланы Кряжевой «О трепетные памяти шаги» – из разряда «читать обязательно». Вышла она в серии «Библиотека Минского городского отделения Союза писателей Беларуси». Да жаль, не всем повезёт – тираж 135 экземпляров. О детстве, юности, забавах, шалостях и бедах. С огромным юмором и большим теплом выписаны декорации и созданы портреты современников. Время – послевоенное. Место действия – Ярославль. Зоны с уголовниками, врагами народа, вольные поселенцы и те, кто их охраняет; фронтовики, опустошённые войной, единственным утешением которых стало пьянство… Там очень крутой замес – роднятся семьи тех, кто сажал, и тех, кто сидел, – дети-то учатся вместе. Репрессированные женщины, которые «искупают вину», выходя замуж за инвалидов войны, – государство решало проблемы досмотра своих героев за счёт их судеб.

Любовно перебираешь страницы книги – словно сидишь рядом с автором и смотришь альбом со старыми фотографиями: вот родители, отец – кумир зеков, эталон справедливости и в то же время немилосердный – по отношению к собственной дочери. Мать – при хорошем продюсере она могла бы стать героиней сериала – бесстрашная, умная, красивая, авантюристичная. Она развлекается тем, что палит по мишени на дверях. Она устраивает судьбы одиноких женщин, талантом разведчицы вычисляя, на каких струнах души женихов сыграть. (А мужчины после войны на вес золота!) Она способна ради больной дочери отправиться в лес за ёлкой (купить невозможно – дорого, а малышка чахнет, может, это её последняя просьба.) За такое очень строго карают, но ей удаётся выкрутиться: её обаяние столь велико, что изловивший нарушительницу милиционер помогает донести ей ёлку до поезда.

Лучшие страницы – о том, как молодые и не очень жёны офицеров решали свои проблемы, объединившись в женсовет – настоящую тайную (для мужей) организацию.

И отец, и мать Светланы Павловны отличаются тем, что существуют в рамках жёсткой системы оценок. Есть любовь, есть ненависть, третьего не дано. Мудрое принятие жизни, неспешное понимание и прощение – это не о них. У этого поколения чёрно-белое восприятие мира. Дети его копируют: одна из игр – «в гестапо», над «жертвами» жестоко издеваются «фашисты», а потом, когда «освобождают», те берут реванш.

Светлана Кряжева не приукрашивает детство. Оно у неё «дикое». Герои постоянно на лезвии ножа. Взять хотя бы забаву кататься на льдинах по заливу – смертельно опасную, но ведь не остановишь.

Смерть ходит достаточно близко – умирают дети в соседней квартире. Нам уже трудно представить, но это голодные послевоенные годы...

Бабушки маленькой Светланы – глухая Саня и полуслепая Маша – ходят обмывать покойников. (Девочка при них – куда же её девать?!) Официально дорога в церковь закрыта, но люди провожают близких по православным канонам. И маленькое сердечко впитывает смирение, скорбь, слёзы, трепетание пламени свечей…

Автору особенно удаются яркие запоминающиеся портреты: парень, женившийся на беременной вдове убитого брата, цыганка Ада, признающаяся «мы прокляты знанием», немец, оставшийся в России после плена, главный конструктор оборонного завода Борис Иосифович Квецинский, добровольно уехавший из Москвы в Ярославль – потому что всё равно бы арестовали и выслали…

Отложишь книгу на некоторое время, что-то забудешь, но только не эпизод, когда бабушка просит все бумаги её сжечь и лишь тетрадки со своими стихами положить в гроб: они – самое ценное из целой жизни…

Мы путешествуем с автором, ощущая на губах солоноватый привкус времени. Детство, юность, влюблённость, женская дуэль, где соперницу зовут в баню и всем видом своим – нагой красотой – говорят: «Отступись, куда тебе со мной тягаться!» Москва. Студенчество – когда учишься взахлёб. Первое неприятие официальной фальши и разрыв отношений с тем, кто живёт двойной моралью, говорит с трибуны «правильные» речи, а в быту ловко оперирует личной выгодой.

При современном темпе жизни перечитать что-то – почти непозволительная роскошь. К книге прозы Светланы Кряжевой вернёшься обязательно. Лучшего урока истории не пожелаешь. Повторяя его, понимаешь, в каком горниле «закалялась сталь» послевоенного поколения, откуда его стойкость и мудрость, кодекс чести, умение понимать и сострадать.

Очень жаль, что найти эту книгу непросто – напомню, тираж мал. К несчастью, нет у нас заинтересованных из ручейка издаваемой авторами за свои трудовые крохи отобрать самое-самое и переиздать – в твёрдой обложке, с хорошей корректурой, достойным тиражом…